Первый опыт поисковой работы. Стать поисковиком
Ксения Раевская
Тверской поисковый отряд "Поколение"
Волховский фронт. Синявинские высоты. Ленинградская область.
10-25 августа 2015 года.
Что может дать поездка в поисковый военно-исторический лагерь? Две недели в поле. Ночи в палатках. Жаркие дни и очень холодные ночи. Лекции, посвящённые поисковым работам. Встречи и знакомства с интересными, мудрыми, отличными людьми. Поисковая работа. Подкрепление и повышение чувства патриотизма, любви к Родине. Новый взгляд на людей, на мир вокруг. Много чего можно ещё сказать.
Сейчас прошло 3 дня, как я приехала домой. В чём я сейчас уверена? Я уверена в том, что изменилась. Когда мы вышли из автобуса, то для меня всё казалось другим: люди казались другими, другой воздух, другая атмосфера. Сейчас я понимаю ясно, что изменилось не всё вокруг, а изменилась сама я.
Знаете, мои слова могут некоторым показаться пафосными, слишком метафоричными или, возможно, наигранными. Я хочу сказать одно. Всё, что будет сказано в этом тексте – это правда, это мои настоящие чувства, ничуть не приукрашенные, я бы сказала, что слов мне не хватает, чтобы описать всё так, как я чувствую на самом деле. Это моё упущение, упущение моего литературного самообразования и практики, ведь пишу я так впервые. Поэтому, прошу прощения заранее за все мои ошибки и промахи, но больше я надеюсь на то, что та мысль, которую я мечтаю донести, достигнет ваших сердец. Я надеюсь, что меня услышат - в таком случае я буду счастлива.
Итак, я начну.
Что такое вообще – стать членом поискового отряда? Что это такое – приобщиться к поисковому делу?
Хочу честно вам сказать, я очень волновалась и боялась вступать в поисковый отряд. Боязнь заключалась моя в том, что я прекрасно осознавала всю ответственность данного дела, догадывалась о сложности и непредсказуемости такой работы. Я боялась ударить в грязь лицом, боялась сделать что-то не так, ведь через руки поисковика проходят жизни людей, и от правильности его работы зависит судьба человека. Это сложная и очень ответственная работа, а человек боится сложностей. Не сказала бы, что я их так боюсь, но бывает, что избегаю, что одолевает лень или страх, поэтому и тут не обошлось без этого, но, в то же время, я всей душой желала стать поисковиком, желала искать людей, вносить хоть частичку себя в эту работу, приложить свои силы в поиск, ведь я понимала, что это такое – иметь родного человека, который считается потерянным, забытым, пропавшим для всех.
Мой дедушка считается пропавшим без вести.
Перезахоронение найденных воинов мне довелось видеть, а вот ту работу, то, как происходит поиск и поднятие бойцов – всё это оставалось неизвестным для меня. Так получилось… Нет, мне посчастливилось познакомиться с руководителем одного поискового отряда. Я работала с фото и видео-отчётом, которые данный отряд представлял родственникам бойцов, имена которых удалось установить. В этом году мне предложили поехать на раскопы в Ленинградскую область, и я согласилась, конечно согласилась.
Тянуло меня последние 2 года к поисковой работе, хотелось заняться поиском, как только я узнала подробнее об этом деле. Вообще, чувство патриотизма мне прививалось с детства. Моя семья патриотичная, школа, в которой я училась, патриотической направленности. Знаете, что чаще всего мы, будучи ещё второклассниками, пели чаще всего? Не на конкретных праздниках или мероприятиях пели, нет, а даже просто так, на переменах, на улице? Гимн России. Мы его пели постоянно. Да я его и сейчас пою просто так, но только с осознанием, с чувством. Да, ещё экскурсоводом была в музее боевой славы, пока в школе училась, изучала боевую историю моей малой Родины. Может, это всё повлияло на то, что я очень сильно захотела вступить в поисковый отряд. Сама не знаю почему, но желание возникло сильное, тянуть стало к этому. В общем, собралась и поехала. А сейчас счастлива, что мне такая возможность представилась и благодарна командиру отряда, пригласившему меня с собой.
Мне не довелось поработать в яме, эту работу выполняли профессионалы своего дела. Я работала на эксгумационном баннере с антропологами. Суть работы была в том, чтобы зачищать останки бойцов, правильно их раскладывать на баннере для фотофиксации и, уже ближе к концу Вахты, заполнять протокол. Этому всему нас научили. Научилась быстро, на второй день уже помогала новеньким в работе, конечно, под присмотром опытных поисковиков - они всегда шли на помощь при возникновении трудностей. На второй же день нашли в яме девушку. Нас на баннере работало три девчонки, и мы все обменялись мыслями о том, что чувства у нас возникли, что перед нами девушка лежит. Для проверки поочерёдно позвали четырёх антропологов. Предварительный итог - девушка. Наши чувства не подвели.
Так работы в последние дни было много. Из лагеря уезжали в 8 утра, а обратно отправлялись в 8 вечера. Приезжали, быстро мылись, ужинали и спать, сил ни на что больше не хватало. Но я всегда себе говорила, что всё, что я делаю - это ведь пустяки по сравнению с тем, что сделали эти бойцы, останки которых мы поднимаем, поэтому нужно стараться, нужно делать всё от меня зависящее, хотя, правду сказать, у нас работа была самой лёгкой, а я, как новичок, вообще мало чего могла, но я старалась. Я даже не представляю, каково было другим. Они сильные люди. Они справились.
Всего было найдено 12 захоронений.
Сейчас на том месте, где мы работали, стоит огромный красный крест, вещающий всем, каждому желающему прийти на то место, и каждому случайному спутнику о том, что здесь примерно 68 лет покоились бойцы Красной армии. Они были забыты, но теперь их нашли. На Синявинский мемориал может прийти каждый, поклониться им, помолиться, сказать спасибо.
Ещё хотела бы остановиться вот на чём. Знаете, что меня поражает больше всего в поисковой работе? Что бередит душу так, что это вряд ли забудешь? Знаете, что запомнилось мне больше всего? Самое запоминающееся – это взгляд поисковика, выражение его лица во время поднятия останков, зачищения бойцов.
Но это не всё. Вы видели глаза поисковика, настоящего поисковика, опытного и сознательного, когда тот рассказывает о найденных бойцах, о работе, рассказывает о воине, имя которого удалось установить, или о том, в каком месте и почему проводится работа? Вы видели глаза поисковика во время церемонии перезахоронения бойцов? Знаете, я могу сказать вам, что увидела я. В глазах настоящего поисковика отражается просто огромная боль и скорбь о бойце. Такую скорбь и такие чувства можно разглядеть у людей, которые хоронят своих близких, горячо любимых людей. Знаете, если поисковик переживает такие чувства во время перезахоронения, то нетрудно понять, насколько тяжёлой оказывается его ноша, ведь свою работу он выполняет практически круглый год, и я уверена, что эти чувства покидают его совсем не на долго.
Есть люди, которые не одобряют поисковую работу, которые в открытую заявляют о том, что это кощунство, есть те, которые пишут в сети о том, что поисковики – это гробокопатели. Одно я скажу, как увидела это я за эти две недели, как говорили поисковики – так говорят те, кто не видел всё собственными глазами. На Волховском фронте не обошлось без такого. Появились в сети статьи людей, которые осуждали проводимую в Синявино работу, но эти люди в то же время не хотели приехать и увидеть всё собственными глазами, они, ссылаясь на предрассудки, на свои «установки», на своё упрямство и на мнение других, рассуждали о неправильности того, что делали поисковые отряды в Ленинградской области. Знаете, не увидишь – не поймёшь. Ну ладно, это та тема, на которую можно вечно говорить. Людей, которые не одобряют, всегда много, они всегда будут, тут ничего не поделаешь.
Расскажу о своих чувствах при первом раскопе. Когда я говорила с поисковиками, то многие мне рассказывали о своём первом опыте поисковой работы. Часто звучали слова: «я заплакала», «хоть я и мужик, но плакал», «меня трясло от того, что видел».
Скажу вам, что описать то, что я чувствовала, точно я не смогу никогда. Тут дело не в скудности литературного языка или правильном построении мысли. Нет. Просто чувств много, одновременно много, что становится непонятным, что вообще точно чувствуешь. Я не плакала, меня не трясло, мне не было противно, страшно, неловко. Я смотрела на первую открытую яму, в которой лежало более 50-ти бойцов, наспех похороненных во время войны, и видела их так, как будто они просто лежат. Лежат не их останки, а лежат они сами. Спокойно лежат. У многих, у кого сохранился череп, рот был открыт как в крике. Это я замечала, когда вглядывалась, когда смотрела на них другими глазами, но так я видела советских бойцов, которые целые и невредимые лежат, ждут, когда их поднимут, спокойно лежат, возможно, только теперь спокойно.
Поисковики говорят, что боец обретает покой тогда, когда его находят. Сергей Александрович Мачинский говорит, что во время поисковых работ все найденные бойцы встают рядом в строй с поисковиками. Может, быть может, мне тоже довелось видеть что-то подобное. Я не знаю точно. Я не могу сказать, ведь это очень сложно.
Я думала, что не заплачу. Вообще, я странно на всё реагирую. Бывает, меня не проймёшь ничем, а бывает, что я плачу от чего-то, на первый взгляд – не значительного.
Я плакала. В последний день я плакала.
Перезахоронение проходило на мемориале в Синявино. Длилось оно несколько часов. Люди произносили слова, которые положено говорить в таком случае, произносили слова, которые хотели произносить, молчали о том, что все сердцем хотели сказать, молчали, потому что нужно было молчать и молчали, потому что хотели, потому что так считали нужным.
Тогда, когда ребята-поисковики закапывали первую братскую могилу, мы с подругой отошли в тень деревьев и сели на траву. Говорили о памяти. Когда глядели на парк при данном мемориале, нам вспомнились картины произведение Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Обсуждали смысл названия романа, события, описанные в нём. Потом долго молчали. Я не помню, в какой момент я начала плакать. Одно ясно помню, чувство глубокой печали и опустошения в тот момент. Было такое чувство, как будто у меня что-то отобрали, что-то дорогое сердцу, но при этом было осознание того, что то, что у меня отобрали нужно другим, поэтому оно не пропадёт бесследно. Точно очень сложно мне описать. Но чувства были примерно такие. То, что я сейчас написала, каждый прочитает по-своему, возможно, кто-то увидит свои же чувства, а кто-то вообще посчитает бредом, но я пыталась сказать так, как это было.
Вообще я человек не очень общительный, друзей у меня немного, ведь я очень привередлива в отношении дружбы, можно так сказать, требовательна к себе и требовательна к другим, поэтому настоящая дружба у меня только с несколькими людьми, зато крепкая, настоящая - товарищеская дружба, как сказали бы раньше. Так вот, пребывание в данном лагере научило меня сильнее любить людей, любить с ними общаться, интересоваться их жизнями, увлечениями. Нет, раньше мне это тоже было интересно, но я часто боялась, либо с недоверием относилась ко многим. Сейчас же мне интересно поговорить, мне интересно узнать то, что любит другой, какую книгу читает человек, сидящий в общественном транспорте, интересно еще больше помогать людям, по-настоящему желаю общения, настоящего общения.
Знаете, как трогательно было, когда прощальным вечером у костра, высота огня которого достигала метров 7, люди все дружно начали кидать вещи свои в огонь, как бы очищаясь от всех тягот поисковой работы, когда, все вместе поисковики разных возрастов, взявшись за руки, бегали огромной цепочкой из десятков людей вокруг костра. Знаете, как мило было, когда все бросились поднимать с земли девчонку, которая во время хоровода упала на землю, начали искать её кепку, счищали с неё траву и интересовались самочувствием девочки, а сама она не могла остановиться от смеха?! Как незнакомые люди садились рядом у огня, рассказывали истории, пели под гитару или гармонь, сидели в обнимку, фотографировались все вместе, не смотря ни на разницу в возрасте, ни на какие-либо различия, которые устанавливаются обществом, знаете, как это трогательно?. Здесь все были как одна семья, объединённая едиными интересами, единой целью.
Итогом стало поднятие более 500 воинов, установление 21 имени бойцов, трое из которых считались без вести пропавшими. Ни это ли является подтверждением правильности того, чем занимаются поисковики?! Ведь, точно так же могло случиться, что нашли бы и моего дедушку, и тогда не был бы он потерянным, не считался бы он пропавшим. Почему-то, когда я находилась там, в лагере, я почувствовала в себе уверенность, что я найду его. Видимо, это всё потому, что мне довелось увидеть, сколько сил люди вкладывают в поиск, насколько велико их желание и стремление работать, и насколько они уверены в правильности того, чем они заняты.
А это всё вселяет надежду. Это становится опорой для всех, кто ищет. Я поняла еще много для себя, многому научилась сама, и многому меня научили. Хочу сказать всем поисковикам огромное спасибо за то, что вы делаете, что учите молодых поисковиков, что поддерживаете друг друга, что объединяетесь единой целью и не отступаете, что верите, что любите, что не боитесь отдавать и бескорыстны. Это обращение к настоящим поисковикам.
Спасибо вам всем.
Фотографии взяты со встречи Волховский фронт и группы Поисковое Движение России.
